История создания

История реабилитационного центра «Тюлень» началась в 2005 году, когда писательница и художница Лора Белоиван и ее муж ветеринар Павел Чопенко подобрали умирающего щенка тюленя.

«Мы с мужем выгуливали собаку на побережье, нашли помирающего тюлененка и притащили его домой. Мы два дня не знали, что с ним делать, пока не вышли с помощью ЖЖ на ирландский реабилитационный центр. Для нашей находки, к сожалению, тоже все закончилось плохо: через две недели Чувырла (так мы ее назвали) умерла от аллергического шока на совершенно невинный глистогонный препарат. Ирландцы нас все это время консультировали, динамика была хорошая, но аллергия — вещь непредсказуемая. Мы ужасно переживали, и эти дни перевернули нашу жизнь. Мы вдруг ясно поняли, что хотим заниматься выхаживанием тюленят. К тому же было понятно, что у нас уже появился какой-никакой опыт, что на следующий год кто-нибудь, наткнувшись на умирающего тюлененка, обязательно обратится к нам. Просто потому, что больше не к кому.

Все закрутилось очень быстро. Как мы решили, что хотим заниматься тюленями, нас тут же пригласили принять участие в экспедиции на Курильские острова. Уже через четыре месяца мы начали учиться и работать в ирландском реабилитационном центре — том самом, который нас консультировал. Поехали волонтерами, на месте озвучили свои планы, и нами занялись очень серьезно: мы отработали все ситуации, которые только могут случиться, нас готовили как будущих специалистов. На тот момент, вернувшись из Ирландии, мы были единственными в России сертифицированными seal-handlers — специалистами по выхаживанию тюленьего молодняка и возвращению его в естественную среду обитания».

Городскую квартиру пришлось продать: одного опыта с тюленем в ванной хватило. Это была «сталинка» недалеко от центра Владивостока, с окнами, которые выходили на море. Наверное, хорошо, что все так сложилось: панорама из окон теперь перечеркнута знаменитым мостом.

Мы купили дом в деревне в 60 км от города и въехали туда. Как только растаял снег, наняли рабочих и построили уличный вольер, в который вписали пластиковый бассейн. Бассейн нам достался вместе с домом: это было одной из причин, по которым выбрали именно этот дом, — во дворе мы увидели перевернутый бассейн-трехтонник. Мы спросили, остается ли бассейн, а когда узнали, что остается, решили, что это знак. В тот первый год у нас больше ничего не было, только на скорую руку выстроенный вольер и этот пластиковый бассейн. Мы даже не успели осмыслить ситуацию, подумать о том, что будет, если тюлень появится раньше, пока на дворе еще минусовая температура. В первый год обошлось: тюлень появился в апреле. В июне мы его уже выпустили. И зарегистрировались как реабилитационный центр.

Наш маленький тюлений госпиталь работает, конечно же, за счет благотворительности, и это мировая практика. И — да, я вовсю использую «человеческий фактор». Мой человеческий фактор — определенная популярность в соцсетях, довольно большая аудитория в «Фейсбуке». Когда мы только начинали заниматься тюленями, уже сложился круг читателей в ЖЖ в несколько тысяч человек. Как только я написала там, что мы с Павлом планируем организовать реабилитационный центр, огромное количество людей сразу же отозвалось и предложило помочь деньгами. Первые несколько лет мы тратили на тюленей исключительно собственные финансы, но это была такая принципиальная позиция: сперва показать, что мы действительно умеем работать».